Дмитрий Емец
КАНИКУЛЫ У ТЕТИ
Тетя Филиппа Хитрова жила в Москве и давно приглашала племянника к себе
погостить. И вот наконец в самом начале зимних каникул мама решилась отпустить
сына в столицу.
— Съездишь, походишь по музеям, в театры, наберешься новых впечатлений.
Я бы и сама с тобой отправилась, но дела не позволяют, — сказала она.
Филька сам не прочь был съездить в Москву и осмотреть все ее достопримечательности,
но одно обстоятельство его смущало. Два дня назад он нашел в лесу ежа,
который теперь жил у него под кроватью. Ночью он шуршал газетами, пыхтел
и громко пил молоко из блюдца. В книге про животных было написано, что
зимой ежи впадают в спячку, но этот был какой-то неправильный и в спячку
впадать не собирался. Фильке так нравилось наблюдать за ним, что он не
хотелось с ним расставаться.
— А ежа в Москву можно взять? — спросил он у мамы.
— Только ежа там не хватало, — сказала та. — Тетя терпеть не может
животных, а у ее мужа, дяди Саши, очень тяжелый характер.
Но несмотря на запрет, Филька все же решил взять ежа с собой. Он сунул
его в коробку с прорезанными дырками, чтобы тот мог дышать, а коробку спрятал
на дно сумки, в которую мама положила вещи, не поместившиеся в чемодан.
“В Москве я буду все время держать ежа в коробке, и тетя с дядей ничего
не узнают, раз они такие нервные,” — решил мальчик.
До столицы он добрался без приключений. Мама посадила его в поезд,
а на другое утро в Москве его встретила тетя. Рядом с ней на перроне стоял
худой мужчина в очках и с недовольным лицом, который оказался дядей Сашей.
— Как доехал? — спросила тетя, поцеловав племянника.
— Нормально.
— Что-нибудь видел в дороге интересное?
— Темно было, — Филька ехал ночью, и в окно не смотрел, потому что
было темно. Если даже прижаться к стеклу носом, различить можно было лишь
мелькавшие столбы.
Дядя Саша, буркнув “Привет!”, взял у мальчика его чемодан и пошел к
метро. Уже по его спине было видно, что это характер у дяди тяжелый. “И
спина у него какая-то психованная!” — подумал Филька. Он боялся, что еж
начнет скрестись в сумке, как он скребся ночью, но тот сидел тихо: должно
быть, спал.
Москва, большая и украшенная к Новогодним праздникам, Фильке сразу
понравилась. Ему не понравилось только, что в метро на кольцевой была давка,
и он оказался зажатым между животами пассажиров. Очевидно, ежа тоже прижали,
потому что он начал пыхтеть и царапать коробку.
— Что у тебя там? Надеюсь, не животное? — строго спросил дядя Саша.
У Фильки тревожно замерло сердце.
— Нет, там варенье, — быстро нашелся он. Мама в самом деле положила
в сумку несколько банок с вареньем.
Дядя Саша мог бы удивиться, почему варенье так странно себя ведет,
но в этот момент какой-то парень, стоявший рядом, случайно толкнул его,
и дядя Саша, забыв о сумке, стал с ним препираться.
— Не умеешь в метро ездить — сиди дома! — громко сказал он.
— Я-то умею в метро ездить, это вы не умеете стоять как положено! —
огрызнулся парень.
А Филька благоговейно подумал, какая сложная наука — ездить в метро,
если даже коренные москвичи не могут ее освоить.
В квартире племяннику отвели отдельную комнату, в которой стоял компьютер
и проигрыватель с лазерными дисками. Как только тетя с дядей вышли, Филька
поспешно извлек ежа из коробки. Он волновался, не придавили ли его в дороге,
но еж чувствовал себя вполне нормально, правда сердито чихал. Мальчик налил
ему молока, которое предусмотрельно захватил с собой в пузырьке, а потом
закрыл ежа в шкафу с какими-то вещами, уверенный, что оттуда еж не вылезет
да и пыхтение его не будет слышно.
Потом в течение дня у Фильки времени не было думать о нем. Они ездили
с тетей по Москве, ходили в музеи, гуляли по Арбату, Тверской и Никольской
и видели наряженную елку на Красной площади. Только вечером они вновь оказались
дома.
— Ну как, набрался впечатлений? — спросила тетя.
— Угу, набрался. Только они у меня перепутались, — сказал Филька.
— Ничего, со временем распутаются! — улыбнулась она.
Когда тетя вышла, Филька открыл шкаф и ужаснулся. Оказалось, пока они
отсутствовали, еж не терял времени даром. Он изгрыз тетины чулки и изжевал
рукав свитера дяди Саши. Зачем ежу понадобился шерстяной свитер, осталось
загадкой. “Может, он хотел выдрать из него пух и сделать себе уютное спальное
место?” — подумал Филька.
В панике Хитров засунул испорченные вещи подальше в шкаф, надеясь,
что они не сразу попадутся на глаза тете и дяде, а ежа снова посадил в
коробку.
Утром тетя ушла куда-то по делам, а Фильку предупредила, чтобы он далеко
не отходил от дома. Так как Хитров не знал никого из московских ребят,
игравших во дворе, он вышел на улицу и увидел на противоположной стороне
зоомагазин.
Около него стояла девчонка чуть постарше Фильки, а в руках у нее была
клетка с белыми мышами. Хитров подошел к ней и минут пять разглядывал понравившихся
ему мышей. Они были смешные, с розовыми пальчиками, которыми цеплялись
за прутья клетки и ловко лазали. Одна мышь схватила пальчиками кусок яблока
и грызла его, а другая мышь умывалась.
— У меня папа в лаборатории работает. У нас мыши расплодились. Хочешь
купить? — предложила девочка, увидев, что Хитров заинтересовался.
— Я бы купил, но у меня денег нет, — вздохнул Филька.
— А что у тебя есть?
— У меня еж есть.
— Тогда давай меняться, я тебе мышей — ты мне ежа, — предложила девочка.
— Или если хочешь, у моего папы есть лишняя гремучая змея.
Филька задумался. Вначале он хотел взять змею, но потом все-таки решил
остановиться на мышах. Он сбегал домой к тете, порадовавшись, что она оставила
ему ключ, и вынес девчонке своего питомца. Еж спал, и расставаться с ним
было совсем не так грустно, как мальчику показалось вначале.
— Куда тебе мышей пересыпать? — деловито спросила девочка, открывая
дверцу клетки.
— Как? Разве ты мне клетку не дашь? — спросил Филька.
— Не могу, она мне самой нужна. И потом мы с клеткой меняться не договаривались.
— Тогда пересыпай в шапку! — так как у Хитрова не было с собой ничего,
во что можно посадить мышей, он снял с себя шапку, и девочка одну за другой
вытряхнула в нее дюжину белых мышей. Те сразу же попытались разбежаться,
и Фильке пришлось крепко сжать края шапки, чтобы они не улизнули.
— Двенадцать отличных белых мышек. Четыре самца и восемь самок, но
скоро их станет больше. Привет! Если надумаешь на змею меняться, я завтра
здесь буду, — сказала девчонка и ушла, унося ежа, а Филька со своей шевелящейся
шапкой направился домой к тете.
Он был уже в коридоре и пытался снять пальто, когда шапка вдруг выскользнула
у него из рук и упала на пол. Филька быстро наклонился и схватил ее, но
мыши успели разбежаться по всей квартире.
Хитров приманивал их и на сахар и на печенье, но грызуны не спешили
выходить из своих укрытий. То и дело они с писком перебегали по комнате,
но слишком быстро, чтобы можно было схватить хотя бы одну.
Успокоив себя, что белые мыши не серые и что не произошло ничего страшного,
Филька до вечера играл на компьютере и смотрел боевики по видику.
А вечером родственники вернулись с работы.
— Как провел день? — спросила тетя.
— Нормально.
— Ну, я рада, что Москва тебе нравится.
Тетя, мило улыбнувшись, хотела всунуть ногу в тапок, но из него с писком
выскочила белая мышь и скрылась под шкафом.
Тетя завизжала. Встревоженные ее визгом, из-под двери соседней комнаты
выскочила еще пара грызунов и перебежали по коридору к кухне. Тетя закричала
во весь голос и забралась с ногами на табуретку.
— Боже, сколько их! — верещала она.
— Двенадцать, — деловито уточнил Филька.
— Чего двенадцать? — не понял дядя Саша.
— Тетя спросила: сколько их. Вот я и ответил: двенадцать отличных белых
мышек. Четыре самца и восемь самок, но скоро их будет больше.
Услышав это, дядя Саша позеленел и уставился на племянника сузившимися
глазами.
— А что я такого сделал? — удивился Филька. — Но если вам мыши не нравятся,
я завтра на гремучую змею поменяюсь.
— ЧТО!!! Ты немедленно уезжаешь отсюда! Вон! — взвыл дядя Саша, и четыре
часа спустя поезд с Курского вокзала уносил Фильку в сторону родного поселка.
— Что-то ты быстро из Москвы вернулся, — сказала мама.
— Характер у москвичей тяжелый, — вздохнул Филька.