Глава одиннадцатая

ТАЙНА СТАРОГО ГОРОДА

У меня есть мысль, и я её думаю.

Пупырь Великий

Со старыми городами связано много тайн, это общеизвестно, так всегда было и будет. А уж если город стоит заброшенным уже сто пятьдесят лет, то количество накопившихся и неразгаданных тайн будет просто ни с чем несоизмеримым.

Пупырь, Мумуня, Отелло, Умник и Хорошист вошли в город по центральному шоссе со стороны реактора. Потом, когда дорога пошла под уклон, Пупырь нашел где-то скейт, и они усадили на него Умника, едва державшегося на ногах. Дедушка впецился ручками в скейт, а тут ещё Отелло решил, что Умника повезёт Пупырь, а тот думал, что скейт будет толкать Хорошист, а последний ровным счетом ничего не думал, а просто глазел по сторонам, привычно выдумывая новые слова, такие, как, “пешехождение”, “попрыгунчество”, “брыкательство” и даже придумал самое длинное слово “ванькаостенкоголовойвытирательство”. Тем временем скейт с сидевшим на нём Умником потихоньку поехал под уклон, набирая скорость. Дед что-то тихонько пискнул, но его никто не услышал, потому что от ветра хлопнула дверь универсама и все испуганно оглянулись в ту сторону.

Вцепившийся в скейт повизгивающий старичок мчался под горку, отважно идя на таран кирпичной стены дома впереди.

— Дедушка уехал! — закричала вдруг Мумуня, обнаружив исчезновение скейта.

Спохватившиеся мутантики погнались за скейтом. Воображение рисовало им самые ужасные картины: Умник врезается в стену, страшный удар и он лежит на асфальте, раскинув руки, а в его больших голубых глазах застыла укоризна...

Но догнать скейт, стрелой мчавшийся под гору, было уже невозможно.

— Умник, прыгай, прыгай! — кричали они, но старичок или не слышал, или насмерть перепугался.

В тот момент, когда скейт должен был врезаться в стену, все закрыли глаза, а когда открыли, то увидели, что Умник, целый и невредимый, преспокойно возвращается к ним. Он выглядел не напуганным, а радостным.

— Какое ужасное горкоспускательство! Дедушка, с тобой могло произойти разбивательство! — всполошился Хорошист.

— С чего вы взяли? — удивился Умник.

— Но как же... ты ведь мчался на стену?

— Я развлекался, — пожал плечами старичок. — Если я уже немолод, это не значит, что я не нуждаюсь в развлечениях, как вы считаете?

Мутантики переглянулись, размышляя, не повлияло ли пережитое волнение на психику Умника.

— Дедушка, а как тебе удалось не разбиться? — спросил Отелло.

— А с чего ты взял, внучок, что я должен был разбиться?

— Но ты же ехал прямо на стену на этой доске. Нужно тебя с неё снять, пока она опять куда-нибудь не поехала...

— Не вздумай! Я теперь никому не отдам этот скейт! — запротестовал Умник. — Никогда в жизни у меня не было такой хорошей каталки.

— Но доска же неуправляемая!

— Почему неуправляемая, очень даже управляемая... Я с самого начала мог управлять ей мысленно, просто мне хотелось вас немножко попугать.

И старый лобастик снова помчался на доске к дому, но перед самой стеной скейт вдруг сделал несколько крутых поворотов, развернулся и снова подъехал к изумленным мутантикам. При этом Умнику не приходилось даже отталкиваться от асфальта, скейт ехал сам.

— Он прислушывается к каждой моей мысли, к каждому желанию! — похвастался лобастик. — Думаю, я теперь смогу даже выделывать на нем всякие трюки.

Друзьям его нечего было сказать.

— Изумительство, невероятельство и совершенчество! — поразился Хорошист, наблюдая, как дедушка крутит восьмёрки на скейте вокруг него.

Так Умник обзавёлся скейтом, к которому вскоре так привык, что даже отказывался слезать с него на самое непродолжительное время. Если раньше старик вечно тащился в самом конце или его приходилось нести на руках, то теперь он мчался впереди всех, то и дело оглядываясь и покрикивая: “Ну, чего вы там как черепахи? А побыстрее нельзя?”

Пупырь даже прозвал его “дедушкой-кавалеристом” и сказал, что для того, чтобы стать шлемоблещущим воином, Умнику не хватает только пики и острой сабли.

Но как бы хорошо все ни складывалось со старым лобастиком, не стоило забывать, что они находились в Старом Городе, а здесь с ними могло произойти что угодно и когда угодно.

— Ты хотя бы представляешь, что именно мы ищем? — спросила Мумуня у Пупыря. — Как может выглядеть разгадка Магического Кристалла?

— Не знаю, — сказал тот. — Но думаю, когда мы её увидим, эту разгадку, мы сразу поймем, что это она.

— Тогда, может быть, перекусим? — с надеждой спросил Отелло. — Интересно, есть здесь где-нибудь книжный магазин?

Пупырь осмотрелся по сторонам.

— Книжного магазина нет, но зато есть аптека! — крикнул он обрадованно.

— Какая невезучесть! Просто изруквонплохость! — пробормотал Хорошист.

Лобастики не едят лекарств, и он сообразил, что в аптеке найдётся пища для шестрюш, а они будут сидеть и смотреть, как Пупырь и Мумуня набивают животики. Вот если бы попался книжный магазин, тогда все сложилось бы по-другому: лобастики бы обедали, а шерстюши, наоборот, сидели бы голодные.

Пупырь подошел к двери аптеки и подергал её. Дверь оказалась запертой, а на двери мелом было написано: “...ктивное заражение свыше 10 рентг. в ч...”

— Давай разобьем витрину, — предложила Мумуня.

— Неудобно, — засомневался её муж. — Ну разве только тихонько...

Проникнув в магазин через разбитую витрину, мутантики обнаружили на полках ещё много всяких лекарств и микстурок. Большинство из них были, конечно, уже просрочены, но ведь просроченные лекарства даже вкуснее, это известно всем шерстюшам.

Пупырь и Мумуня нашли большую миску, накрошили в нее вкусненьких таблеточек, добавили микстурки, перекиси водорода и люголя (такая гадость для смазки горла), всё тщательно перемешали, сделали бутерброды из ваты и горчичников и с аппетитом пообедали. А на десерт у них были какие-то сладкие розовые пилюльки, которые супруги запивали настойкой шиповника.

Завидуя им, голодные лобастики перерыли всю аптеку в надежде найти хотя бы рецептурный справочник, которым можно было бы подкрепиться, но ничего не обнаружили. Но потом Хорошист нажал на какую-то кнопку в кассе и из неё выехал длинный ящичек. В нём было много каких-то бумажек с нарисованными цифрами.

На вкус они оказались не ахти, но на голодный желудок сойдет. Лобастики съели по пачке бумажек, а потом начали спорить об их предназначении. Но никто этого не знал, даже Умник, который предположил, что это были странички какой-нибудь нарезанной на прямоугольнички книжки.

Отелло достал из-под прилавка стерильный бинт, с подозрением понюхал его, а потом откусил и прожевал кусочек, намереваясь сразу выплюнуть, если это окажется отрава. Хорошист и Умник с тревогой наблюдали за отважным экспериментатором.

 Но, видимо, бинт оказался вкусным, Отелло удивленно поднял брови и прожевал ещё кусочек, а потом ещё... и ещё... и с каждым разом все с большим аппетитом. А через несколько минут уже все лобастики сидели под прилавком и с наслаждением чавкали бинтами. Они были такие голодные, что не успокоились, пока не съели почти все бинты, которые были в аптеке. Вдохновленные находкой нового деликатеса, они решили за поискать другие лакомства, но, едва не подавившись резиновым жгутом, оставили это опасное занятие.

— А в Старом Городе не так уж и плохо, — заявил Пупырь, когда после обеда все мутантики сидели на прилавке и болтали ногами. — Может, мы его напрасно боялись? Сколько времени мы уже здесь, а с нами ещё ничего страшного не произошло.

— Если бы только Трюша была рядом, тогда бы все было совсем хорошо, — добавила Мумуня.

— Обожаю пузиконабивальство! — воскликнул Хорошист. — Ещё бы моя Бубнилка не нашлась, и тогда Старого Города бояться нечего.

Но всегда так бывает, когда очень уверен в своей удаче или выскажешь что-нибудь уж слишком оптимистичное, в следующий миг случается нечто совершенно противоположное, которое не только вдребезги разобьет твои надежды, но ещё и шишек наставит.

Так прозошло и сейчас.

По Старому Городу словно прокатился смерчь, земля всколыхнулась, асфальт вспучился и треснул, бетонные стены домов мелко сотрясались, а сохранившиеся чудом стекла задребезжали в рамах, как будто где-то под землей тяжело вздохнуло и пошевелилось огромное чудовище. С аптечных полок посыпались бутылочки с микстурками и зазвенела мелочь в кассе.

Но все это продолжалось не больше минуты. Землетрясение так же внезапно закончилось, как и началось, но ощущение, что рядом находится нечто неведомое и грозное, осталось.

— Думаю, нам лучше не задерживаться здесь надолго. Возьмем провизию и отправимся в дорогу, — сказал дедушка Умник и выехал на скейте из аптеки.

Пупырь и Мумуня быстро насыпали в сумку немного лекарств на ужин, а Хорошист и Отелло взяли оставшиеся бинты. Мутантики вышли на улицу и, свернув в переулок, быстро направились в сторону центра.

Но не успели они пройти и двух кварталов, как возле аптеки послышалось прерывистое дыхание псов, грохот колес, и показалась колесница Бешеного Блюма.

Блюм остановил собак у разбитой витрины и переглянулся с Собачьим Хвостом, который сидел в колеснице рядом с ним.

— Они в аптеке! Не спугни их, а я уйму псов! — и, хотя собаки почему-то рвались в переулок, Блюм привязал их к столбу, чтобы они не расстроили охоту.

Хвост бесшумно вытащил из чехла, висевшего за спиной, подводное ружьё, зарядил его стрелой и туго натянул резинку так, что стрела теперь готова была вылететь при одном легком нажатии на курок. Потом, желая опередить Блюма и прикончить мутантиков прежде, чем он привяжет собак, Хвост ворвался в аптеку через разбитую витрину и стал прочесывать отдел за отделом. Было ясно, что мутантики побывали здесь только что и, очевидно, спрятались при их приближении.

Услышав за спиной какой-то шум, Хвост стремительно обернулся и, не раздумывая выпустил стрелу. Стрела пролетела всего в нескольких сантиметрах от уха появившегося Бешеного Блюма и, задрожав, глубоко впилась всеми тремя зубьями в обшитую деревом стену. Если бы Блюм секундой раньше не нагнулся, чтобы поднять с пола эластичный бинт, он был бы уже мёртв, и даже удивительная способность карликов к регенерации не помогла бы ему. Старый вождь поднял голову и, слегка побледнев, уставился на Хвоста сузившимися злобными глазами.

— Я не думал, что это ты, — оправдывался молодой вождь.

— Понятное дело, не думал, но это была твоя последняя ошибка... — и Блюм, увидев, что противник стоит с разряженным ружьем, стал поднимать свое зазубренное копье.

Хвост, метнувшись за кассу, выхватил булаву и приготовился защищаться, хотя понимал, что против копья, которым мастерски владел Бешеный Блюм, у него куда меньше шансов.

Но в этот момент с улицы раздался лай собак, которые сорвались с привязи и помчались с пустой колесницей в переулок.

— Мутанты убежали, и псы их учуяли! Ладно, я тобой потом рассчитаюсь! — прорычал Блюм и, опустив копье, выбежал из аптеки, устремившись за взявшими след собаками. Хвост вырвал из стены стрелу и, на ходу заряжая ружье, поспешил вдогонку.

Спина Блюма, видневшаяся впереди, была отличной мишенью, но Хвост был настолько благороден, что не стал стрелять в спину соперника. Вероятно, Блюм об этом догадался, потому что, пробежав полквартала, он оглянулся на молодого вождя, и его тонкие губы растянулись в саркастической усмешке.

Собаки шли уже даже не по следу, а как говорится на охоте, “взрячую”, то есть хорошо видя добычу. Догнать беглецов быстро им мешала тяжёлая колесница. Хвост стал поднимать ружье, прикидывая, долетит ли его стрела до цели, но решил, что ещё далеко, и отложил своё намерение, чтобы не потерять перед Блюмом репутацию меткого стрелка, которая немного пошатнулась после промаха в аптеке.

Мутантики тоже заметили погоню и теперь стремились уйти дворами и запутать следы. Впереди мчался дедушка Умник на скейте, за ним спешили Пупырь с Мумуней и лобастики. Они метнулись в одну подворотню, потом в другую, но расстояние между беглецами и красноглазыми псами сокращалось с каждой минутой.

Тогда, спасаясь от собак, мутантики опрокинули мусорный бак и, вскочив на него, пробрались на гаражи и дальше уже побежали по крышам. Им удалось выиграть какое-то время, пока красноглазые псы, гремя колесницей, обегали гаражи вдоль забора.

Пупырь помог Мумуне спуститься с гаража с другой стороны, а Хорошист и Отелло помогли дедушке Умнику, крепко прижимавшему свой скейт.

Мутантики оглянулись, выбирая, куда им бежать дальше. Погоня вот-вот должна была их настигнуть, и по железным крышам уже грохотали реакторные карлики, перепрыгивающих с гаража на гараж.

Пупырь, Мумуня и лобастики выскочили в переулок через арку, перебежали через дорогу и оказались недалеко от большого крытого цирка с крышей-шатром.

— Спрячемся в цирке! — крикнул Пупырь.

— Хорошо! Почему бы и нет? — согласился Умник.

Одно из стекол на первом этаже было разбито, и дедушка, разогнавшись на скейте, решительно проскочил внутрь и поехал мимо гардероба в сторону лестницы, которая поднималась к арене. Около лестницы Отелло и Хорошист подхватили дедушку и быстро побежали с ним по ступенькам.

Красноглазые псы уже приближались к цирку, но вдруг дорогу им перешёл тощий зелёный кот с крысой в зубах. При виде собак у кота мгновенно пробудился врожденный страх перед этими животными: он метнулся к высокой липе и в мгновение ока вскарабкался на её вершину. Псы моментально переключились с одной добычи на другую и, царапая передними лапами кору, стали с ненавистью лаять на кота, требуя, чтобы он спустился и позволил им себя разорвать. Но у кошки были другие планы на сегодняшнее утро, и она осталась на дереве.

Подбежавшие Блюм и Хвост, которые немного отстали (Блюм слегка прихрамывал, он сорвался с гаража и вывихнул себе ступню, но благодаря способности карликов к регенерации она уже почти восстановилась) и огляделись в поисках беглецов. Вначале они решили, что те спрятались на дереве, но, разглядев в оранжевой листве кота, разогнали собак булавой.

— Мы их потеряли, — хмуро сказал Блюм.

— Это ты виноват. Ты стал стар для погонь. В твоем возрасте лучше всего сидеть в норе и греть свои кости у уранового стержня, — издевался над ним Собачий Хвост.

— Посмотрим ещё, чьё мясо раньше достанется псам, — проворчал его противник.

Один из красноглазых псов залаял у разбитого окна в первом этаже цирка, и карлики догадались, что беглецы прячутся где-то внутри.

Они оставили привязанных собак с колесницей у главного входа, вошли в цирк и прислушались. Немного погодя где-то на втором этаже хлопнула дверь, и реакторные карлики помчались по лестнице.

Приготовив копьё к бою, Бешеный Блюм распахнул ударом ноги дверь, и они оказались в большом зале, хорошо освещенном пробивающимися сквозь купол лучами солнца. Пустые ряды мягких стульев окружали арену, на середине которой лежал большой скелет с двумя бивнями, судя по всему, слоновий. Далеко не все животные смогли приспособиться к условиям повышенной радиации, и большинство из них погибло в первые же дни после Большого Взрыва.

Собачий Хвост, перепрыгнув через барьер, поставил ногу на слоновий череп и торжествующе заорал, барабаня себя кулаком в грудь:

— Много свежего мяса для жен и детенышей! Теплая шкура на зиму! Я доволен!

— Ты что, спятил? Чего кричишь? — зашипел на него Блюм.

Хвост опомнился, убрал ногу с черепа и смущенно сказал:

— Сам не знаю, что на меня нашло, но мне показалось, что все это уже было когда-то давно... Как будто я охотился на слонов... или даже не на слонов, а на каких-то зверей, с мохнатой шкурой...

Бешеный Блюм подтолкнул его древком копья.

— У тебя бред. Лучше давай искать, куда спрятались эти мутанты. Ты обшарь зал, а я проверю за кулисами.

Пупырь, Мумуня и лобастики хотели спрятаться в служебных помещениях за кулисами. Они никогда раньше не бывали в цирке и теперь удивлялись, в какое странное  место попали: какие-то пестрые ленты, барабаны, обручи, клетки для животных, клоунские костюмы и приставные красные носы (но все равно меньше, чем у шерстюш). Отелло случайно зацепил ногой огромную гирю, которая на первый взгляд весила не меньше ста килограммов, но вместо того, чтобы отшибить ему все пальцы, гиря вдруг откатилась в сторону, как мяч.

— Фенаменолиссимо! Ты силач! — поразился Хорошист.

— М-м... Ты так считаешь? — Отелло, сомневался, говорить ли ему, что гиря надувная, или лучше сохранить за собой репутацию силача?

Умник стал мысленно жонглировать тремя мячиками, но это требовало больших усилий, потому что, как он говорил, каждый из предметов должен двигаться по своей траектории. После того, как один из мячиков не пожелал подчиняться мыслям жонглёра и стукнул Умника по носу, у того пропал интерес к этому занятию.

С арены донесся торжествующий крик Хвоста, возомнившего себя охотником на мамонтов, и мутантики поняли, что карлики всё-таки сумели их выследить и вот-вот будут здесь.

И они стали крадучись пробираться вдоль кулис, размышляя, где бы им спрятаться.

— Карла послала их за Магическим камнем, — прошептал Отелло на ухо Пупырю. — Эта мысль звучит в их головах, как колокол.

— Пусть звучит, все равно Карла его не получит. Она слишком злая, чтобы им владеть, — ответил Пупырь.

Умник подъехал на скейте к большому, стоявшему вертикально, ящику с зеркальными стенками. Этот ящик вполне подходил по размеру, чтобы в него спрятаться, так мутантики и поступили. Как только Мумуня осторожно закрыла за ними дверцу, за кулисы вбежал Бешеный Блюм со своим радиоактивным копьем.

— Где эти уроды? Эй вы, выходите, чтобы я мог прикончить вас!

Но, разумеется, никто не вышел. Блюм огляделся, и взгляд его упал на зеркальный ящик.

— Так вот вы где, страшилища! Ну, считайте себя уже дохляками!

Он подскочил к ящику и проткнул его копьем два или три раза. Потом, когда стекло осыпалось, Блюм рванул дверцу и заглянул внутрь, ожидая увидеть там мертвых мутантиков. Но ящик был пуст.

— Хм.. — он поскрёб затылок. — Наверное, они где-то в другом месте. Эй вы, уроды, выходите! Последний раз предупреждаю!

И он отправился в глубь кулис, чтобы проверить остальные помещения. Дверца ящика со скрипом закрылась, потом снова открылась, и там оказались мутантики, целые и невредимые.

— Нам повезло, что этот карлик никогда не слышал о приспособлениях для цирковых фокусов, — засмеялся Умник. — У таких ящиков, как наш, всегда бывают двойные стенки.

— Двойные или не двойные, но, если бы он ткнул копьем чуть сильнее, нам пришел бы конец... — и Мумуня вздрогнула, разглядывая ужасные дыры в стенке ящика.

Мутантики слышали, как Блюм громит мебель за кулисами. Потом там что-то опрокинулось и загрохотало. Кажется, карлик проткнул копьем барабан, а потом пнул ногой литавры.

Около ящика, в котором они прятались, Пупырь увидел небольшой сундучок с откидывающейся крышкой и явно с двойным, а то и тройным дном. Вероятно, в этой части кулис хранился реквизит иллюзиониста. Пупырь открыл сундук, и там среди разных приспособлений для фокусов — саморазматывающихся лент, цилиндров, из которых выскакивают кролики, летающих тростей и прочей бутафорской мелочи, — он вдруг увидел большой прозрачный кристалл со множеством граней, как на две капли воды похожий на тот, который лежал у него в кармане.

Вначале Пупырь решил, что это его камень, и схватился за карман, проверяя, нет ли в нем дыры, через которую он мог бы выпасть. Но Магический Кристалл был на месте, и шерстюш с облегчением вздохнул.

— Смотри, наш Магический камень! — удивился Хорошист, заглядывая в сундочок через плечо Пупыря. — Зачем ты его выложил? Хочешь спрятать?

Убедившись, что и лобастик попался на ту же удочку, шерстюш задумался: нельзя ли как-нибудь воспользоваться этим сходством. Пока он размышлял, его нос мерцал, принимая соответствующие цвета — зеленый и синий.

— Идея! Почему бы нам не подбросить этот кристалл карликам вместо настоящего? — воскликнул Пупырь. — Тогда они отнесут его Карле и, быть может, перестанут за нами гоняться...

— Отлично! — похвалил Умник. — Только нужно, чтобы карлики ничего не заподозрили и подмена выглядела естественно. А ну, дай-ка сюда фальшивый кристалл. Только, смотри, сам не спутай, где какой...

— А их и не спутаешь. Настоящий в руках начинает сверкать, а этот нет.

Перерыв всё за кулисами и ничего не обнаружив, Бешеный Блюм выглянул в зрительный зал, чтобы узнать, как дела у Собачьего Хвоста.

Тот был очень занят. Он с сосредоточенным видом ходил между рядами и вспарывал каждое сидение ножом крест-накрест. Он уже изрезал первые четыре ряда и теперь был на середине пятого.

— Что ты делаешь? — удивился Блюм.

— А ты не видишь? Кромсаю, — объяснил Хвост, испортив очередной стул и вырвав из него клок поролона. Вид у молодого вождя был очень довольный.

— А зачем?

— А вдруг они внутри спрятались? — предположил Хвост. — Хочешь, тоже можешь резать, но только с другого конца.

Блюм некоторое время наблюдал, как его соперник вспарывает ножом сидения, а потом, спохватившись, что вскоре все стулья будут изрезаны и ему ничего не достанется, вытащил из-за пояса нож и тоже приступил к работе.

Вскоре, забыв обо всем, карлики кромсали сидения и даже пару раз, сами того не замечая, благодаря пробудившейся у них генетической памяти, нацарапали на них слова, которых сами не могли потом прочитать, потому что были безграмотны.

Вдруг из-за кулис раздалась бодрая музыка, напоминавшая какофонию (это Пупырь и Хорошист дули в трубы, Отелло стучал в барабан, а Мумуня колотила молотком по клавишам пианино). Кулисы раздвинулись, и показался Умник на скейте. Над головой в поднятой руке он держал сверкающий Магический Кристалл. Скейт, подчиняясь его мысленному приказу лобастика промчался вдоль арены и остановился рядом со слоновьим скелетом.

— Эге-гей, карлики! — закричал Умник. — Мы решили вернуть вам кристалл! Разве вы не хотите его получить?

— Только вместе с твоей головой, старый безумец! — прорычал Блюм и метнул в старого лобастика копье. Но Умник повернулся на колесах скейта, и копье вонзилось в манеж, не причинив лобастику никакого вреда.

Схватив булаву и перепрыгивая через ряды сидений, к сцене уже мчался Хвост.

— Тебе конец, старик! Лучше отдай камень! — крикнул он.

— Неплохая мысль! Посмотрим, кто их вас первым сумеет его получить! — Умник бросил кристалл на арену между Хвостом и Блюмом, которые мчались к нему с разных сторон и, развернув скейт, исчез за кулисами.

Хвост и Блюм хотели помчаться за ним, но более важным для каждого из них сейчас было овладеть кристаллом. Ведь именно тот, кто вернет Королеве Магический камень, станет её супругом и повелителем карликов.

Собачий Хвост первым нетерпеливо протянул к кристаллу руку, но Блюм схватил его за запястье.

— Не трогай камень, щенок! Он мой!

— Это мы ещё посмотрим, чей он! — запальчиво крикнул Хвост и оттолкнул Блюма с такой силой, что старый вождь упал, споткнувшись о слоновий бивень.

Но он тотчас вскочил и, с рычанием, подняв над головой копьё, бросился на молодого вождя, явно собираясь прикончить его. Хвост, сгруппировавшись, бросился ему под ноги и, перелетев через него, Бешеный Блюм растянулся на арене. Собачий Хвост выдернул из чехла ружьё и прицелился.

— Тебе конец, старикан! На этот раз я не промажу!

Но раньше чем он успел нажать на курок, Блюм, перекатившись на бок, метнул в него нож, который вонзился молодому вождю в грудь. Хвост пошатнулся.

— Ну, что я говорил! Это тебе конец, щенок! — торжествующе крикнул Блюм и потянулся за копьём, чтобы нанести завершающий удар.

Но до копья он не успел дотянуться: чувствуя, что перед глазами у него замелькали круги, а ноги подкашиваются, Хвост, горя желанием отомстить, выстрелил. И так как расстояние было очень близким, его стрела тоже не пролетела мимо цели, она вонзилась Блюму в бок и буквально пригвоздила его к арене.

Сразу же после выстрела силы оставили Хвоста, он сделал несколько неуверенных шагов, вырвал из груди нож и упал на своего соперника. А рядом с карликами, сверкая многочисленными гранями, лежал фальшивый Магический Камень.

Из-за кулис выглянули мутантики и осторожно обошли середину арены, на которой неподвижно лежали двое реакторных карликов, их желчная зеленая кровь уже разъедала арену, как серная кислота.

— Умри, несчастная! Рыцарский турнир закончился гибелью обоих участников, — сказал Отелло. — Вот до чего доводит жадность и ненависть.

— Какой ужас! Я не хочу на это смотреть! — Мумуня прижалась к Пупырю и спрятала лицо у него на груди.

Умник осторожно подъехал на скейте, чтобы взять фальшивый камень, но в этот момент Блюм, лежавший на арене вниз лицом, вдруг протянул руку и мертвой хваткой вцепился в кристалл.

Это произошло так неожиданно, что дедушка вскрикнул и торопливо отъехал.

— Пусть камень останется у них, — сказал Пупырь, с грустью глядя на карликов. — Как бы они не хотели нам зла, мы не желали их смерти.

Хорошист, немного разбиравшийся в медицине, дотронулся до запястья Хвоста и сразу же отдернул руку.

— Думаю, нам нужно скорее сделать удирание и унесение ног! — воскликнул он. — А то скоро нам будет секир-башка!

— Что ты имеешь в виду? Карлики же умерли! — не поняла Мумуня.

— Пульс карликов восстанавливается. Они регенерируют, — объяснил Хорошист. — Раны не были смертельными. Через полчаса они будут как новенькие и смогут произвести взаимоубиение ещё один раз, или десять раз, как им захочется.

И в самом деле, зелёная кровь уже перестала сочиться из глубокой раны в груди Хвоста, а сама рана затягивалась буквально на глазах. Сильная кислотность и токсичность крови препятствовали проникновению инфекции, внутренние органы уже начали восстанавливаться, а мышечные волокна приобретали прежнюю эластичность. То же происходило и с Бешеным Блюмом, который с рычанием выдернул из своего бока стрелу, чтобы она не мешала заживлению раны.

Сам Блюм ещё был не в силах встать, но уже, царапая ковер арены, смотрел на мутантиков с такой ненавистью, как будто хотел убить их одним взглядом.

— Я хочу отсюда уйти! — прошептала Мумуня. — Пожалуйста, давайте отсюда уйдем.

— Хорошая идея и главное своевременная, — согласился Пупырь.

И мутантики поспешили покинуть цирк, пока карлики ещё недостаточно окрепли, чтобы снова погнаться за ними и принести Карле не только камень, который они считали магическим, но ещё и головы его похитителей.

Но так как у главного входа за стеклянной дверью все ещё выли и грызли постромки запряженные в колесницу красноглазые собаки, мутантики воспользовались запасным пожарным выходом, который, к счастью для них, оказался открытым.

Они быстро шли по парку, стремясь как можно дальше уйти от цирка.

— Как ты думаешь, Пупырь, у нас ещё много времени? — беспокойно спросила Мумуня. — Когда они снова смогут начать в погоню?

— Видишь ли, — важно начал её супруг. — Всё зависит от того, какой смысл ты, вкладываешь в само понятие времени. Время бывает большим историческим и малым историческим, а бывает ещё микровремя, когда каждая секунда увеличивается до размеров бесконечности... Так вот, с точки зрения микровремени, его много, а с точки зрения большого исторического времени, его совсем нет... Все зависит от шкалы отсчета. Для муравья, например, соломинка огромна, а для тебя она крошечная... Так какая она: большая или маленькая — вот вопрос для размышления...

— Тебя опять понесло, — прервала его жена. — Всегда ты так, если волнуешься или хочешь меня успокоить, сразу начинаешь разглагольствовать... Не знаешь, так и скажи: “не знаю”, и нечего впутывать философию.

— Почему “не знаю”? Просто я размышляю вслух, а тебе это не нравится, — возмутился Пупырь.

— Почему бы вам не спросить у меня? Думаю, карлики вначале отнесут кристалл Королеве, и мы сможем выиграть несколько часов. Но когда Королева поймёт, что этот камень — фальшивка, нам не поздоровится. Во второй раз они уже не попадутся на ту же удочку... — сказал Умник, ловко втискиваясь между Пупырем и Мумуней на своем скейте.

— Ну хорошо, во всяком случае хотя бы несколько часов у нас есть, — отметил Отелло.

Мутантики свернули с бульвара в один из узеньких переулочков и присели отдохнуть за мусорным баком. С этого места они могли обозревать всю улицу, так что нельзя было подкрасться к ним незамеченным,  в то время как они сами оказались хорошо укрытыми от посторонних взглядов.

— У вас есть идеи, где нам искать разгадку Магического Кристалла? В какой хотя бы части города? — спросил Пупырь у лобастиков.

— Полная сломяголовость и покрытость тайным мраком, — ответил Хорошист, но своему обыкновению перепутав все слова.

— Что ж, если мы не найдём разгадки этой тайны, тогда она найдёт нас сама, — философски заметил Пупырь, и на этот раз Мумуня не стала его одергивать.